новая книга о В.А.Гаврилине. продолжение стр. 5

"Красный север" Владимир АРИНИН: Мог ли он не стать композитором? 24 июня 2008

В «Красном Севере» создается новая книга о В.А.Гаврилине. Владимир АРИНИН: Мог ли он не стать композитором? 24 июня 2008 00:22

Продолжение. Начало в номерах от 26 января, 16 февраля, 22 марта, 19 апреля, 27 мая.

Кажется, что даже сама по себе подобная постановка вопроса возникнуть ныне не может. Мог ли Валерий Гаврилин не стать композитором? И, разумеется, каждый из нас сегодня ответит: он должен был стать композитором - это бесспорно. Но тем не менее... В жизни все гораздо сложнее.

Конечно, творческое начало уже полностью завладело его душой. Но между творчеством и реальностью не всегда бывает гармония.

Вот фрагмент из записей Валерия Александровича того сложного периода его жизни, после окончания музыкальной школы.

«Холодным золотом глядится в мое окно утро. Облака, промерзшие и скучные, понуро висят над домом, покачиваясь и шевеля усатыми боками. Им неуютно и (неразборчиво) в то же время. Беспокойные крики птиц вырываются из-за сада, и черно-золотой воздух полыхает, истомленный последними объятьями с улетающей красотой осени. Летят, летят птицы. И я как птица. Чудным жаром охвачено мое сердце и кровь».

Сколько поэзии в этих гаврилинских словах! И более того - сколько скрытой музыки. Читаешь это и словно чувствуешь какую-то далекую мелодию. Но мелодии, звучавшие в его душе, могли и не прозвучать, не воплотиться во что-то реальное.

Вот что кратко говорит сам Валерий Александрович о том периоде своей жизни.

«В 1958 году я закончил школу и поступил в консерваторию на отделение композиции в класс доцента Евлахова О.А. В 1963 году с композиторского отделения перешел на музыковедческое отделение по специальности «народное творчество» (руководитель Ф.А.Рубцов). Окончил консерваторию как музыковед и экстерном как композитор в 1964 году.

По окончании консерватории поступил в аспирантуру (из аспирантуры выбыл по состоянию здоровья), а с 1965 года вел класс композиции в музыкальном училище при Ленинградской консерватории».

Внешне все вроде бы обычно, нормально, без потрясений. Но за этими скупыми автобиографическими строками стоит много сложного.

Крупнейшее личное событие - женитьба 22 июня 1959 года. Страстная любовь к своей бывшей воспитательнице Наталии Евгеньевне привела к созданию семьи. В мае 1960 года родился сын Андрей. Валерий Александрович проявил себя как любящий, истовый отец. Но было и бытовое неустройство, безденежье, отсутствие жилья, своей квартиры, своего рояля (инструмент брался на прокат). Только в 1964 году куплен собственный инструмент - рояль «Беккер». Лишь в 1966 году получена от Союза композиторов отдельная квартира.

И очень сложным являлся поиск самого себя, своего творческого пути.

***

Разумеется, мир каждого крупного художника сложен, неповторим и даже в чем-то непостижим до конца. Тем интереснее попытаться проникнуть в него, соприкоснуться с поисками, взлетами и падениями мастера, почувствовать и узнать, как возникал тот или иной шедевр. Когда пишешь о мастерах далекого прошлого, особую роль играет художественная интуиция, понимание психологии творчества, что позволяет иной раз по-новому взглянуть на известные факты, предложить свою версию. Так я писал о Пушкине, Батюшкове, Гоголе и других выдающихся творцах.

У каждого из этих гениев были свои драматические ситуации, свои неудачи, «невидимые миру слезы». Достаточно вспомнить, как неудачно дебютировал в литературе Гоголь своим «Ганцем Кюхельгартеном». Кстати, Гоголь был внутренне близок Валерию Гав-рилину, несомненно обладавшему ярким сатирическим дарованием. Не случайно впоследствии Валерий Александрович взялся за написание оперы «Ревизор». И огромное творческое значение для него имела поэзия Батюшкова и Пушкина, о чем он часто говорил мне. Прочитав мою пьесу о Батюшкове, он написал два замечательных музыкальных произведения - Батюшковский вальс и классический романс на слова поэта «Мой гений». И говорил мне, что очень хотел бы написать музыку и на пушкинскую тему. Не довелось...

Конечно, Батюшков, Пушкин, Гоголь и другие гении таят в своих судьбах и творчестве много загадок и тайн. Как и Гав-рилин. Но у меня на этот раз, как у автора, ситуация качественно иная. Своего рода «путеводителем» по творческой судьбе Валерия Гаврилина мне служит самый близкий ему человек, его жена, теперь его вдова -Наталия Евгеньевна. Я спрашиваю ее - она отвечает.

Безусловно, Валерий Гаврилин был рожден композитором. Композиторский талант у него -от Бога. Таково было его земное предназначение. Но мне думается, что иногда терпят неудачу и бесспорно талантливые люди. Могло ли подобное произойти с Валерием Гаврилиным? Мог ли он не стать композитором?

- Он не мог не быть композитором, - так отвечает Наталия Евгеньевна.

Но тут же добавляет, что он мог не стать композитором по воле обстоятельств. Как уже говорилось, после детского дома его направляли в ФЗУ. Но в его судьбу вмешалась его первая учительница музыки Татьяна Дмитриевна Томашев-ская. Именно благодаря ей, ее хлопотам Валерий поехал не в какой-то отдаленный район, в ФЗУ, а в школу-интернат музыкально одаренных детей при Ленинградской консерватории.

И как это ни парадоксально, впоследствии, после окончания консерватории, ситуация в чем-то повторилась: Валерию Александровичу грозило распределение в далекое киргизское захолустье, где его талант мог и не реализоваться.

Произошло это при таких обстоятельствах.

Шел 1963 год. Тогда Гаврилин учился в консерватории на композиторском отделении. И почему-то, по его же признанию, не любил вокальной музыки, старался ее избегать. Но по учебному плану он был обязан представить такую работу. И его профессор Орест Александрович Евлахов прямо сказал ему, что если он не представит такой работы, то получит двойку по специальности. «Профессор Евлахов, у которого я учился, сказал: «Отчислят».

Я стал лихорадочно думать, на какие стихи написать мне музыку. И вернулся к любимому поэту своего детства Генриху Гейне».

Именно на стихи Гейне «Красавица-рыбачка» он написал когда-то в детстве свое первое музыкальное сочинение, посвятив его Татьяне Дмитриевне. И вот теперь он взял стихи Гейне в переводах разных авторов, кое-что даже сам перевел, у него выстроился цикл «Немецкая тетрадь». «Сам не заметил, как увлекся.... Трудно объяснить, что почему получилось. Видимо, поэзия Гейне очень сильно связана с русской поэзией...»

В душе он чувствовал: это удача. И время подтвердило это, ведь «Немецкая тетрадь» - это уже крупное оригинальное произведение. Но произошло неожиданное, самое тяжелое.

«Принес профессору. Тот сказал: поразительно, но это еще хуже, чем... Тут он назвал известного композитора, которого в те годы не ставил ни во что...»

Профессор не принял «Немецкую тетрадь», она ему не понравилась.

Гаврилин был убит этим. Его психологическое состояние было очень тяжелым. Он сказал: «Значит, я не композитор. Все кончено. Вернее, с этим надо кончать».

Слушая Наталию Евгеньевну, я представляю, как это было. Это самое страшное, самое тяжелое в судьбе творческого человека, когда он, будучи непонимаемым, теряет веру в себя и сам подписывает себе приговор. С ремесленником этого никогда не случается. С творцом может быть.

Гаврилин бросает композиторский факультет. Безусловно, это был один из самых критических моментов его творческой биографии. Он переходит на музыковедческий факультет, фольклорное отделение. Постепенно как бы успокаивается, кризис проходит. Его наставником становится замечательный знаток фольклора Феодосий Антонович Рубцов. Но можно предположить, все случившееся осталось незаживающей раной в глубине души. Музыковедом могут быть многие, композитором - лишь избранные.

Но Гаврилин с энтузиазмом погружается в стихию фольклора. Это врачует душу.

Первая фольклорная экспедиция - по Псковщине под руководством известного фольклориста Н.Л.Котиковой. Гаври-лин, по его словам, за годы учебы в Ленинграде как бы отошел от мира народного творчества, от фольклора, столь родного для него с вологодского детства. И вот теперь возвращался к нему.

В 1962 году - фольклорная экспедиция в Лодей-нопольский район Ленинградской области. Записана и позже расшифрована 91 песня.

Музыковед-фольклорист С.В.Пьянкова, участница этой экспедиции, вспоминает, с каким увлечением Гаврилин слушал песни простых сельских тружеников. В том числе - как Валерий Александрович записывал песню о «Соловеюш-ке премилой», спетую крестьянкой Р.И.Смирновой. Р.В.Пьянкова пишет: «А с «Соловеюш-кой премилой» я встретилась три года спустя в «Русской тетради». Интонации лодейно-польских песен - лирических, плачей, частушек, новаторски претворенных - звучат на протяжении всего цикла, и напев «Соловеюшки» среди них один из ведущих. Он (единственный!) использован как цитата в полной безысходности

кульминации седьмой части на словах «И я девчоноч(и)ка... Девчо-ноч(и)ка счастливая была».

До выдающегося гаври-линского творения - «Русской тетради» - еще было далеко. Но она интуитивно уже начиналась...

Но это все могло так и не иметь творческого продолжения.

1964 год. Гаврилин заканчивает консерваторию и по распределению должен ехать на работу в музыкальное училище в горный городок Ош в далекую Киркизию.

Между тем Валерием Гаврилиным написано уже многое. Вот сочинения только 1963 года: поэма для скрипки и фортепиано, диптих «Памяти павших» и «Людям мира» (стихи В.Васильева и С.Зденека), сюита для симфонического оркестра «Тараканище» по К.Чуковскому, песня «Я приехал на Кавказ» (стихи С.Михалкова).

Но возможно ли реализовать себя, получить известность в качестве композитора в далеком киргизском захолустье? Конечно, нет!

Но, как вспоминает Наталия Евгеньевна, внезапно позвонил Орест Александрович Евлахов. Тот самый, который забраковал «Немецкую тетрадь». Прошло два года, и в душе Ореста Александровича произошла переоценка этого произведения. Он предложил Гав-рилину сдать экзамен за композиторский факультет и поступить в аспирантуру консерватории. А дипломной работой должна стать та же «Немецкая тетрадь».

Судьба совершила крутой поворот.

***

И чтобы ни происходило, какие бы повороты судьбы ни случались -была музыка «Музыка, сердце мое, жизнь моя!». Она властно и неудержимо звала его к себе, и это было главным. Остальное - суета, враки.

«Враки, все враки это, что побежден и выловлен из океана мироощущений гигантский спрут полифонии, что великая пустынь музеев захламлена эстампами затейливейших форм, что музыка, наконец, самое себя переросла, музыка - и голая, и чистая - бродит по свету, не всякому доступная, не всякому открытая».

Продолжение следует.