Владимир АРИНИН: Запрещались ли «скоморохи»? стр.7

В «Красном Севере» создается новая книга о В.А.Гаврилине . Продолжение от 23 сент. Начало в номерах от 26 января, 16 февраля, 22 марта, 19 апреля, 27 мая, 24 июня, 29 июля, 26 августа.

Он жил особой, непонятной для многих жизнью. И сам себя осознавал человеком «очень сложного склада». У него были сложные отношения с людьми, хотя он всем хотел только добра. И в то же время писал с тайной горечью: «Но, боже мой, как много оказывается в жизни чужого для меня! Я потерялся. Я вижу сильных и талантливых работников, которые живут без сердечного тепла и на этой основе общаются друг с другом. Откуда они берут жизненные идеи? Как они чувствуют сердце общества? Ведь многое им удается. Иногда мне кажется, что я старомодная тупица, безнадежно отставшая от всего современного. Другие забывают меня, потому что больше любят женщин, другие - потому что больше любят шапочное знакомство с сильными мира.
А как умеют оправдывать все это или «не замечать» сути своих поступков, какими светскими людьми могут быть, с какой милой непосредственностью презирать, плевать в лицо, как очаровательно умеют менять человеческий облик, быть наиобходительнейшими свиньями. Жуть какая вещь - конъюнктура.
Музыка, сердце мое, жизнь моя, не учи людей ЖИТЬ, учи любить, страдать, и еще любить, и еще любить».
Но это было так непросто - любить и нести любовь. И с властью тоже все было отнюдь не просто. Многие из тех, кто, следуя конъюнктуре, усердно служил власти, жили припеваючи. О Валерии Гаврилине, даже когда он стал лауреатом Государственной премии, этого не скажешь.
Правда, существовало мнение, что судьба композитора Валерия Гаври-лина сложилась очень гладко, он был обласкан советской властью, ему было все дано... Это не совсем так, хотя дано ему было действительно много. И в судьбе Валерия Александровича имелось немало сложностей и трудностей.
Как-то от одного музыковеда мне довелось услышать такое: «Валерия Гаврилина тоже запрещали. Его «Скоморохи» столько лет были под запретом». Так ли это?
*** И путь к этому сочинению был очень не прост. Начиналось все это как музыкальное оформление к спектаклю по пьесе Вадима Коростылева «Через сто лет в березовой роще». Пьеса была о декабристах, но в ней явно звучали по-современному свободолюбивые оппозиционные мотивы. Валерий Александрович очень высоко ценил драматургию Вадима Коростылева и с большой охотой написал музыку к спектаклю: «Императорский вальс», «Скоморошьи хоры».
Но спектакль, признанный идеологически сомнительным, был снят со сцены. А музыка осталась. Гаврилин продолжал над ней работу. Сочинение расширялось и углублялось.
Известный певец Эдуард Хиль вспоминает, как он впервые получил ноты «Скоморохов» от дирижера А.А.Владимирцева и услышал восторженный отзыв об этом гаврилин-ском сочинении. Хиль пишет: «Я с трепетом взял ноты и быстро пошел домой, к инструменту. И сразу был ошарашен масштабностью этого произведения. Стихи меня тоже поразили, стихи поэта Вадима Коростылева.
Я записал с Владимир-цевым пять произведений Валерия Гаврилина: «Про царский страх», «Про то, как убили смех на Руси», «Про то, как холоп снаряжал на восстанье барина», «Императорский вальс» и «Про царское убиение». Называлось это сочинение «Скоморохи». Через некоторое время эта запись прозвучала по Ленинградскому радио, и Валерий Александрович предложил мне еще кое-что из своих сочинений: «Я отсюда родом-племенем», «Домашняя песенка», «Белая ворона», «Атака», «Припевки», «Хорошинская улочка», «Нам ли Севера бояться», «Два брата» и другие. Все это я с удовольствием пел, и эти песни прочно вошли в мой концертный репертуар на многие годы.
Потом с А.А.Владимир-цовым и его оркестром записали песни Валерия Гаврилина на пластинку.
В дальнейшем В.Гаври-лин расширил «Скоморохов», и уже к написанным ранее пяти номерам добавились еще восемь: «Скоморохи на Невском», «Скоморохи на природе», «Ладушки», «Черная река», «Ой вы, песни!» и другие».
Хиль, влюбленный в эту музыку, развил активную деятельность, чтобы она прозвучала как самостоятельное произведение. И наконец в 1978 году это удалось. В Ленинграде, в Большом концертом зале «Октябрьский», состоялось первое исполнение «Скоморохов». Солистом был Эдуард Хиль. «Скоморохи» имели колоссальный успех. Дирижером в Октябрьском зале был Анатолий Семенович Бадхен, в действо ввели балет. И успех, как говорится, превзошел все ожидания. Несомненно, это было событие. Казалось бы, началась новая веха в признании творчества Валерия Александровича.
Но это только казалось.
Как вспоминает Наталия Евгеньевна Гаврилина, вскоре после исполнения «Скоморохов» Валерий Александрович и Эдуард Хиль были вызваны в обком партии.
Оба они отправились в обком в приподнятом настроении. Успех был очевиден, и в обкоме, разумеется, об этом знали. Так что можно было рассчитывать на поддержку и одобрение. Но произошло обратное.
Как вспоминает Наталия Евгеньевна, Валерий Александрович пришел из обкома «совершенно убитый». И сказал, что на «Скоморохах», видимо, придется поставить крест.
Что же произошло? Оказалось, что в обкоме партии прежде всего обратили внимание на запретную тему, которая имелась в оратории, - об убийстве царя. Эта тема при любой трактовке считалась запретной. И отсюда - реакция обкома.
Нет, официального запрета не было. Но порядки были очевидны: если партийные органы чего-то не одобряли, значит, это было фактически запретом.
Я.Л.Бутовский пишет: «После премьеры «Скоморохов» в концертном зале «Октябрьский» их «закрыли» почти на два десятилетия».
Для Валерия Александровича это была трагическая неожиданность, но он никогда не считал себя баловнем властей. Достаточно сказать, что и материальное положение его долгое время было стесненным. Наталия Евгеньевна вспоминает, с каким трудом они купили первую свою дачу: нужно было уединенное место для сочинения музыки. Заняли денег у любимой школьной учительницы композитора Татьяны Дмитриевны Томашев-ской. Валерий Александ-
рович сам вел хозяйство на даче. Он все умел делать. Однажды наколол пять кубометров дров - все руки в мозолях, десять дней не мог сесть за рояль. Но приходилось экономить на всем. Так что какой уж тут баловень.
Деньги появились в восьмидесятые годы, после Государственной премии за «Перезвоны» и после балета «Анюта». Но все доставалось очень непросто.
Конечно, творчество Валерий Александрович никогда не оценивал деньгами. Для него это было второстепенным. И одобрение или неодобрение властей для него тоже было на втором плане.
Он понимал, что у «Скоморохов» в той обстановке застоя нет перспектив, тем не менее продолжал работу над ораторией. Творчество запретить нельзя. Композитор углублял партию хора, ввел в действо несколько фольклорных текстов.
Но обстановка в стране менялась. И произошло то, что должно было произойти: выдающееся произведение, каким, несомненно, являются «Скоморохи», через девять лет после запрета зазвучало с новой силой и мощью.
В 1987 году в Москве, в Большом зале консерватории, оратория была исполнена с подлинным триумфом. Исполнителями тогда стали Большой симфонический оркестр радио и телевидения под управлением В.И.Федосеева, хор знаменитой мужской капеллы имени А.Юрлова. Солистом был известный певец Большого театра Александр Ведерников. Началась новая творческая жизнь гаври-линского творения.
* * * А через двенадцать лет «Скоморохи» пришли в Вологду. 25 ноября 1999
года во время Гаврилинс-кого фестиваля хор и симфонический оркестр капеллы Санкт-Петербурга под руководством Владислава Чернушенко с большим успехом исполнили гаврилинскую ораторию. Двадцать один год спустя после ее неофициального запрета.
***
В «Скоморохах» музыкально воспроизведено народное восприятие истории, в том числе революционных событий. Но вместе с тем это и глубоко личностное сочинение Гаврилина. В нем многого «спрятано» в подтексте, понятно лишь самому автору и немногим посвященным.
Как вспоминает Я.Л. Бутовский, он спросил у Валерия Александровича, «можно ли считать, что «Законы империи» в «Скоморохах» написаны по тому же принципу, что и «Болеро» Равеля, одна из частей «Пиний Рима» Респиги, марш из Седьмой симфонии Шостаковича. Валерий сел к роялю: «Ты заметил?» Начал играть: «Это портрет Шостаковича. У меня в «Скоморохах» спрятано много портретов композиторов. Никто не замечает...» Он сыграл кусочек из другого номера: «Это Свиридов». Потом из другого -тут я сразу догадался: Мусоргский. «Еще есть Окуджава и Галич...» - «Императорский вальс?» - «Конечно». Он снова сыграл кусочек из «Законов», сыграл несколько острее, чем это звучит в оркестре, «синкопированнее», что ли, и это действительно был Шостакович, только молодой, 20-х годов».
Обратим внимание -Гаврилин обращается к Окуджаве и Галичу. А они - явная оппозиция власти.
Но основная тема - народ и история переданы композитором через образы скоморохов, народных актеров, певцов, музыкантов, «соленых» острословов, нередко высмеивающих власть, порядки, нравы. Их преследовали, их запрещали, но они, эти «народные диссиденты», невзирая на репрессии, упорно продолжали свое. И несли тему бунта, неповиновения и даже цареубийства. И это тоже было в народе наряду с почитанием царя и преклонением перед царской властью. И к тому, что Гаврилин отразил в «Скоморохах» кощунственную тему расправы над царем и царицей, надо относиться исторически. Это можно осудить сегодня, из песни слова не выкинешь. Но Гаврилин отразил то, что тоже было. Нынче мы знаем, какой трагический раскол произошел в народном сознании в революционное время.
И тогда, в 1918 году, многие в народе сочувствовали арестованным царю и его семье, но немало было и тех, кто хотел мести, расправы. На имя царя приходили оскорбительные, злорадные письма, а царица и юные царевны подвергались прямо-таки непристойным нападкам. И расстрел царя и всей царской семьи - чудовищное преступление - не вызвал взрыв народного гнева.
В советское время это преступление подавалось как акт справедливого возмездия (за девятое января, распутинщину и многое другое). И многое замалчивалось. Расстрел всей семьи, в том числе детей и прислуги, ужасающая казнь над многими Романовыми (в Алапаевс-ке сбрасывали живыми в шахту) старались замолчать. И в народе этого, как правило, просто не знали. Более того, в общественности, в интеллигенции, творческой среде даже в 60-70-е годы о чудовищности преступления, совершенного над Романовыми, знали только немногие. Большинство о том просто не знало, информации не было. Полагаю, что не знал этого и Гаврилин (во всяком случае, не осознавал вполне), что и отразилось в «Скоморохах». У любого мастера, даже самого выдающегося, есть в жизни и творчестве свои противоречивые «но».
Но все оправдывала замечательная гаврилин-ская музыка в «Скоморохах» - и личностная, и воспроизводившая народную стихию, ироническая, трагическая, зовущая к справедливости, которую так искал композитор.
Н.Е.Гаврилина в одной их своих публикаций пишет: «Самое главное - он был очень чистый человек».
Продолжение. Начало в номерах от 26 января, 16 февраля, 22 марта, 19 апреля, 27 мая, 24 июня, 29 июля, 26 августа, 23 сентября.
То, что Валерий Гаври-лин - выдающийся композитор, было, конечно, известно с 60-х годов. Особенно после «Русской тетради». Но то, что он был и писателем, практически не знал никто. И вот на наших глазах произошло открытие Гаврилина как писателя, несомненно, одаренного, оригинального, правда, не до конца из-за занятости музыкой реализовавшегося, но оставившего после себя в своих записях много литературных сюжетов, эссе, сатирических сценок, стихов, афоризмов, каламбуров. Этим открытием мы обязаны вдове композитора Н.Е.Гаврилиной. В.Максимов, который вместе с Наталией Евгеньевной является составителем книги «Валерий Гаврилин. О музыке и не только», пишет об этом так: «Она бережно, по листочку, по строчке, разобрала и вычитала полустершиеся порой записи Валерия, а затем сама набрала огромную - в три пузатые папки - рукопись».
Какой же он, литератор Валерий Гаврилин? Снова процитирую Максимова: «Он такой же, как его музыка, Гаври-лин-литератор: нежный и трагический, пророчески-мудрый и озорной, добрый, горестный, светлый, милосердный... и вдруг убийственно-ироничный, гневный, как ангел Господен, когда речь идет о святом: о Родине, о даре Божьем. Он до мурашек обнажен и чист в этих не для печати писанных откровениях своих. В них - судьба, его душа - ранимая, мятущаяся».
Я попытался составить в некотором роде литературное избранное Валерия Гаврилина за 60-90-е годы прошлого века. Подчеркиваю, что это только часть обширного литературного наследия Валерия Александровича. Привожу также его некоторые размышления, философские высказывания, мысли по искусству, литературе, истории. Валерий Александрович не готовил все это для печати, он писал для себя, по потребности души. Он был книголюб, знаток книги и литературы, имел обширные знания в философии, различных областях знаний, истории. И писал о том, что волновало его душу. Но особое значение имела для него литература. Он писал с волнением: «Русская литература!!! Какой могучий, развернутый, глубоко эшелонированный в веках фронт, наступающий в постоянно одном направлении - к братству, добру, свету».
Литературные вкусы его определились в 6070-е годы. Из современной литературы ему оказалась наиболее близка «деревенская проза»: В.Шукшин, В.Белов (которого он читал «каждый день» и с которым дружил), В.Распутин, Ф.Абрамов и другие. Очень любил он и прозу В.Астафьева, в восторге был от его «современной пасторали» «Пастуха и пастушки». Мир интеллигентского, оппозиционного направления в литературе - те же ле-
нинградцы: А.Битов, А.Ахматова с ее поэтической группой вокруг себя, включая И.Бродского, был от него довольно далек. Но главное в его литературных исканиях определяла классика: А.Пушкин, Н.Го-голь, Л.Толстой, М.Салтыков-Щедрин, Г.Успенский, А.Чехов. В последние годы жизни он страстно увлекся поэзией во-логжанина Николая Рубцова, считал его классиком русской литературы. Валерий Александрович писал: «Есть два поэта, на стихи которых я хотел бы написать музыку, - Пушкин и Рубцов. Хотел бы, но боюсь». И сам продолжал писать и прозу малых форм, и стихи. Часть написанного им и публикуется ныне в книге. Публикуемое я условно разбил на несколько разделов, дав им свои названия.
ЭССЕ
Много небольших лирических миниатюр, своего рода эссе, разбросано в записях Гаврилина. И о чем бы он ни писал, даже вроде бы о некрупном, несущественном - о стволе и шишке, о сусликах и лебедях - под его пером превращается в миниатюрные литературные произведения с глубокой оригинальной мыслью и умелым изображением. Некоторых из них (к примеру «Русское поле») написаны в духе «деревенской прозы». В других своих миниатюрах автор пишет совершенно в ином духе и стиле.
Манифест
Громко. Сильно.
Враки, все враки это, что нет больше слов, что сказано все о грядущем искусства нашего, что спеты все песни, что отзвучали все гармонии, что пресытившееся ухо человека равнодушно и бесстрастно пожирает чуда, самые немыслимые и капризные, какие только может созд